Иван Константинович Айвазовский. (К 100-летию со дня рождении 18 июля 1817 года — 17 июля 1917 года).

Иван Константинович Айвазовский.(К 100-летию со дня рождении 18 июля 1817 года — 17 июля 1917 года).

Красивой и даже как бы неправдоподобной сказкой является вся жизнь этого великого и почти не знавшего горестей художника. Беспрерывная смена удач и счастливых сочетаний, все возрастающий фавор и неизменная любовь и популярность — таковы этапы, пройденные им в течение 83-х летней его жизни.

Начальными датами при изложении биографии Айвазовского служат передававшиеся с его слов версии о спасении прадеда художника при взятии русскими крепости Азов (18 июля 1696 г.) и отца его, Константина Айвазовского, вырванного из рук разъяренного русского гренадера сердобольным армянином, приютившим ребенка и давшим ему кров в своей семье. Последнее событие имело место при взятии Румянцевым крепости Бендер, т. е. в 1770 г. 

Константин Григорьевич Айвазовский

После того Константин Айвазовский, перешедший из турецкого подданства в русское, проживал сначала в Молдавии и Валахии, затем переехал в Галицию, а в 1808 году переселился в Феодосию, где занялся торговлей и мелким коммисионерством. И. К. Айвазовский родился в бедной и неприглядной обстановке 17 июля 1817 г., когда разоренный чумой 1812 г. отец его только начал поправлять свои дела. Малолетний Ованес, оставляемый родителями дома, посвящал свой досуг рисованию корабликов на стенах, и страсть к искусству проявлялась в нем с раннего детства. По установленным данным, первым заметил его способности к рисованию архитектор Кох, привезший летом 1829 г. на окраины города тогдашнего градоначальника А. И. Казначеева[1]. 

Казначеев Александр Иванович

Последний стал помогать мальчику, дал ему красок, брал его к себе домой и оказывал ему всяческую помощь в поддержании его страсти к рисованию. Одновременно художник посещал и уездное училище, из которого переведен был в 30 году в гимназию в Симферополь, куда переехал в то время назначенный Таврическим губернатором Казначеев. В доме губернатора Айвазовский сблизился с сыном последнего и сверстником обоих Нарышкиным. Мать последнего, узнав о способностях „Вани", отправила его рисунки в Москву — архитектору Тончи, а последний через министра императорского двора кн. П. М. Волконского осведомил о талантливом юноше и императора Николая Павловича. 22 июля 1833 года Айвазовский был определен воспитанником в императорскую академию художеств пенсионером за счет сумм двора, а 23 августа состоялось уже соответствующее постановление академии.

В столице Айвазовский обучался прежде всего у профессора пейзажиста М. Н. Воробьева и посещал дома меценатов: А. А. Суворова-Рымникского, А. Р. Томилова и др. Обративший внимание на талантливого художника президент академии проф. А. Н. Оленин устроил его к прибывшему в 1833 г. в С.-Петербург известному маринисту Таннеру, последователю Тернера и Мартина. Усердно выполняя поручаемые ему работы, Айвазовский не ограничивался той до невозможности скромной ролью, которую предоставил ему высокомерный француз, поручавший ему иногда подбирать краски или выполнять ненужные мелкие работы. Известен эпизод, когда выставленная Айвазовским без ведома учителя великолепная картина - „Этюд воздуха над морем", удостоенная серебряной медали, за нарушение академической субординации, по докладу рассерженного Таннера была снята по высочайшему повелению с выставки, а сам художник впал в опалу и только после заступничества проф. Зауэрвейда вернул к себе расположение императора. Сменивший гнев на милость Николай приобрел злополучную картину за 1000 руб., а Айвазовскому дал поручение сопровождать летом 1836 г. в морском путешествии по Финскому заливу великого князя Константина Николаевича. Сем морских видов, явившихся результатом этой поездки, создали художнику широкую популярность, а следующие картины его были награждены золотой медалью на осенней академической выставке (24 сентября 1837 г.). Этот период и является исходным моментом расцвета славы юного художника, привлекшего внимание художественных критиков и специалистов. Пушкин, Карл Брюллов, Н. В. Кукольник, Крылов, Жуковский, Глинка, Гоголь, М. П. Боткин и др., — таков был круг, в который введен был юный художник, вызывавший общий восторг и всеобщее восхищение. Вступление в художественный и литературный мир обеспечило правильное развитие таланта, и с той поры он развивался уже при могучей поддержке всей художественной России.

В марте 1838 г. Айвазовский вернулся после 5-летней разлуки в родной Крым, посетив сначала с Казначеевым южный берег, а затем Симферополь и Феодосию, где он открыл свою мастерскую. Там он выполнял задания академии, снарядившей его на юг вместо заграничных пунктов (из-за опоздания с представлением). Весной того же года он отправился с известным кавказским героем ген. от кав. Н. Н. Раевским и А. И. Казначеевым к берегам Кавказа, где присутствовал 1 мая при высадке войск, назначенных для занятия Мингрелии. Летом 1838 г. он отправился с Раевским к месту высадки наших войск в долине Субаши (форт Лазарев) и запечатлел наиболее яркие моменты на полотне. Эти картины вызвали быстрое устранение всех формальностей, и в 1840 г. он со своим другом, также художником, Штерибергом находился уже заграницей.

Через Берлин, Дрезден, Вену и Триест молодые художники прибыли в Венецию, а оттуда чрез Флоренцию, Неаполь и Сорренто — в Рим. Пребывание в Италии было триумфом для Айвазовского, и на выставках произведения его пользовались необыкновенным успехом. Вельможи, поэты, ученые, широкие массы публики — все проявляли необычайный интерес и высказывали глубочайшие симпатии художнику, интересуясь его картинами больше, чем чьими-либо другими. В этот период написана была, между прочим, известная картина „Хаос" („Сотворение мира"), которую приобрел папа Григорий 16-й, наградивший отказавшегося от денег художника золотой медалью. В Риме Айвазовский вращался в кругу избранных деятелей искусства, в числе коих был и Н. В. Гоголь.

После вторичного посещения Венеции художник в 1843 г. приехал в Париж, где на выставке в Лувр имел колоссальный успех, получив от французского института золотую медаль 3-го класса. Дальнейший путь Айвазовского лежал на Англию, Португалию и Испанию, затем снова в Италию и на о. Мальту. За все это время им написано было более 50-ти больших картин В начале 1844 г. художник через Париж и Амстердам вернулся, после 4-х летней разлуки, в С.-Петербург. В 44 году он удостоен был звания академика (12 октября), „живописца главного морского штаба его императорского величества" (21 сентября) и других наград. Пользуясь особым расположением Николая 1-го, он получил поручение дать виды всех северных портов, что отняло у него два года. В 1845 году он побывал в Крыму, где приготовлялся к постройке своего дома и пробыл до июля 1846 г., отсутствуя даже на устроенной без него выставке в С.-Петербурге. В то же время он сопровождал великого князя Константина Николаевича в его поездке по Черному морю, Архипелагу вдоль Анатолии, греческих и турецких островов и пр. Результатом поездки явился ряд новых картин, давших новый успех и славу художнику. 31 марта 1847 года он был избран профессором академии, а 20 октября того же года внесен был в книгу дворян Таврической губернии (3-ю часть родословной). Период 1847—52 года дал целый ряд крупных произведений, при чем в 1851 году зарисованы были торжественные маневры в Николаеве и Севастополе в присутствии государя. Война 53—56 годов вдохновляла Айвазовского на батальные сюжеты, а общее число его картин достигло тогда уже внушительной цифры в 500 названий. В 1857 году художник снова отправился в Париж, где удостоен был редкого для художника ордена Почетного Легиона 2 степени. Все последующие выставки в России были также для него триумфом. В числе картин 1864 года отметим знаменитые полотна: „Момент мироздания" и „Всемирный потоп". В 1866—67 г. им даны были картины из восстания критян. Число картин, написанных за эти 5 лет, достигло огромной цифры в 200 названий.

В 1868 г., после посещения Кавказа, Айвазовский дал ряд ценных видов дикой кавказской природы, в 1869 г. он посетил Суэц, и присутствовал на торжестве открытия канала (5-го ноября) вместе с коронованными особами. Все это время художник проживал, обычно, зиму в столице, весну и лето — в Крыму. К этому периоду относится торжественная встреча им в Феодосии великой княжны Марии Александровны, после поездки с нею в Константинополь, постройка в 1871 г. собора и музея, открытие мужской гимназии (1873 г.) и пр. В 1873 г. он отправился в Ниццу, Флоренцию и Константинополь, где был осыпан милостями султана Абдул Азиса. 1877 г. пробыл в России, в 1878.г. посетил Голландию, Париж, Франкфурт, Штутгарт, Мюнхен, Флоренцию и Геную, где писал знаменитые картины из серии Колумба. В 1879 г. он возвратился в Россию, где в следующем году его ждали два события: одно - радостное открытие 17-го июля 1880 г. галереи в Феодосии и избрание тогда же почетным гражданином этого города, другое - грустное и неожиданное, кончина любимого брата, архиепископа Гавриила.

В 1881 г. художник снова путешествует по Греции и, главным образом, останавливаем свое внимание на Смирне, давшей ему обильный материал для творчества. В последующие годы им устраиваются беспрерывно выставки в С.-Петербурге (83 г.), Феодосии (84 г.), Бухаресте, Одессе, Николаеве, Харькове, Риге (86—87 г.г.). В 1887 г. в С.-Петербурге был по-царски отпразднован его 50-летний юбилей, и в том же году им было подарено Феодосии 50 тысяч ведер воды из своего источника "Субаш". К этому же периоду относится исходатайствование им порта и железной дороги для Феодосии, что воскресило город из пепла и превратило его в бойкий портовый уголок. В 1896 г., по его инициативе, в Феодосии был открыт памятник Александру 3-му, разрешившему вопрос о порте в пользу Феодосии; в 1897 г. состоялось торжественное чествование художника по случаю 80-летия со дня его рождения и 60-летнего юбилея художественной деятельности. В последние годы он еще устраивал выставки, в 1898 г. в Лондоне, в 1900 г.— в Париже (на Всемирной выставке) и в Петербурге. Последнюю выставку Айвазовский еще посетил, и в страстную среду уехал на родину, а на Пасху, 19 апреля, великого мариниста не стало. Погребен он в Феодосии, в ограде армянской соборной церкви Св. Георгия.

За свою долголетнюю жизнь Айвазовский написал несметное количество произведений, число коих достигает чуть ли не до 7000. Во всех уголках мира рассеяны перлы его творчества, и картины великого мариниста имеются почти во всех величайших мировых музеях, почти во всех лучших коллекциях, дворцах и пр. В первые же годы самостоятельной художественной деятельности Айвазовского критика выделила отличительные черты его творчества. Идею изображения стихийной жизни природы художник заимствовал через Таннера у Тернера, не внеся в этом смысле нового в историю мировой живописи. Но в картинах его постоянно выделялась особая любовь к природе, богатство фантазии, энергия молодости, свежесть поэтического замысла, стремление к новым, незатронутым мотивам, поразительное совершенство могучей техники. Выдвигая в числе главных задач — уменье ловить все возвышенное и прекрасное, достигать наибольшей правдивости в изображении красот, — художник был реалистом в лучшем смысле этого слова. Принявшись с молодых лет с жаром изучат природу, он упорно трудился над всякими этюдами моря, неба, зарисовывал корабли, живописный группы и пр. Эти альбомы, составлявшиеся во время его путешествий, при его неистощимой наблюдательности и необыкновенной восприимчивости, служили источниками, из коих он постоянно черпал свои сюжеты Результатом его трудолюбия являлась удивительная техника, выработавшая собственные принципы в изображении воздушности неба, прозрачности воды, подвижности волн и жизненности общего колорита. Кроме морских сюжетов, известны его попытку воплощения в красках отвлеченных идей, доступных перу поэта („Хаос", „Сотворение мира" и др.).

Отличительным качеством творчества Айвазовского было и то, что он писал почти всегда на память, а не с натуры. В своих автобиографических заметках Айвазовский дал следующее характерное изложение своих художественных принципов:

Рабское копирование картин великих художников", говорит он, „и подражание им — два тяжких тормоза, не только замедляющие, но весьма часто приостанавливающие развитие таланта. Учитель может задать ученику, как тему для сочинения, сюжет для пейзажа; но для исполнения его, для разрешения задачи художник должен обратиться к живой природе и по естественным данным выработать заданный ему сюжет. Картины великих мастеров следует изучать, как произведения великих композиторов, лишь с точки зрения техники, отнюдь же не в отношении сюжетов картин. Один и тот же сюжет из живой природы, подобно музыкальной теме, может варьироваться до бесконечности. Задайте написать закат солнца 20-ти ученикам, и его изобразят более или мене близко к природе на двадцать различных родов; каждый ученик уловить черты, особенно близкие его понятию, чувству, художественному чутью. Идеализация живой природы — есть крайность, которой я всегда избегал и избегаю в моих картинах; но поэзию природы — всегда чувствовал, чувствую и стараюсь передать ее моею кистью. Обаяние лунной южной ночи, неба ясного заката, ужас, нагоняемый на душу бурей .или ураганом, — вот те чувства, которые вдохновляют меня, когда я пишу картины. Реализм в живописи всегда уместен там, где того требует сюжет картины. Но грустно видеть, когда художник идеальную красоту облекает в прозаическую форму, т. е., изображая сюжет, полный поэзии, излагает его чуть не площадным образом...

„..Живописец, только копирующий природу, становится ее рабом, связанным по рукам. Человек, не одаренный живою памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником - никогда! Движения живых струй неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры. Потому-то художник обязан запоминать их, чтобы вносить в свои картины.

„Так я писал 40 лет тому назад, так я пишу и теперь: писать тихо, корпеть над картинами — я не могу. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта: сделав наброски на клочках бумаги, я приступаю к работе, и до тех пор не отхожу от полотна, пока не выскажусь на нем моею кистью. Обдумывая картину, я не отвлекаю от него моего внимания не только праздными разговорами, но даже видом предметов посторонних, не выхожу на улицу, не смотрю ни на горизонт, ни на окружающую местность".

„Непременное условие моей мастерской — гладкие стены, не обвешанные ни картинами, ни эскизами. Удаление от местности, изображаемой на моей картине, заставляет лишь явственнее и живее выступать все ее подробности в моем воображении. В Крыму я пишу виды Балтийского прибрежья, летом — пейзажи зимние, в пасмурные дни ясное безоблачное небо с восходом солнца. Вдохновленный видом живописной местности, при эффектном ее освещении, либо каким-нибудь моментом бури, я сохраняю воспоминание о них многие годы. Таково же точно свойство и чувствительных моих способностей: горе и радость я сознаю сильнее, когда они переходят в область минувшего. Мое воображение сильнее восприимчивости действительных впечатлений; они записываются в моей памяти какими - то симпатическими чернилами, проступающими весьма ясно от времени или от теплого луча вдохновения.

„В течение сорока лет моей художественной деятельности я написал очень много картин, на которых сосредоточены воспоминания о живой природе разных местностей и разных эпох моей жизни. Бурю, виденную мной у берегов Италии, я на моей картине переношу на какую-нибудь местность Крыма или Кавказа, лучом луны, отражавшимся в Босфоре, я освещаю твердыни Севастополя. Таково свойство моей кисти и характерная особенность моей художественной складки".

Справедливость требует отметить, что то однообразное и беспрекословное увлечение картинами Айвазовского, какое имело место до 90-х годов, в последнее время сменилось несколько пессимистическим отношением к ним части художественной критики. Как известно, последние годы его творчества, начиная с конца 80-х годов, считаются более слабым моментом художественной его деятельности. Об этих картинах все чаще и чаще складывалось мнение, что сюжеты и технические приемы повторялись в них с утомительным однообразием. В последнее время более левая группа художников упорно проводить свои воззрения на творчество Айвазовского, считая его изображения - красочной ложью, а его картины перепевами с постоянным повторением самого себя. Однако в широких массах популярность этого имени ничуть не понижается, а посещаемость галереи и необыкновенный спрос на картины Айвазовского служат лучшим доказательством неувядающего обаяния его мировой славы.

В ряду упреков, посылавшихся по адресу художника, выделяется также указание на его склонность к негоциантским занятиям: легкий сбыт, быть может, и повлиял на технику его творчества, выработав в нем мастера, „вырабатывавшего" огромные полотна в несколько часов. Сам Айвазовский считал, впрочем, такие скоропалительные картины наиболее удачными, но сожительство истинного художественного таланта с обильными наслоениями негоциантского характера считалось всегда наиболее уязвимым местом для уколов критики. Отмечалось также и нетерпимое отношение его к начинающим талантам, с приведением примеров с обиженным им Арх. Ив. Куинджи и другими. Ставилось ему в упрек и отрицательное отношение ко всей культуре, заставлявшее даже отказываться от чтения и заменять истинные фундаменты образования поверхностными слоями внешнего лоска, усваиваемого благодаря постоянному обилию деятелей искусства и литературы, окружавших художника тесным кругом. Это поверхностное образование вызывало в нем и постоянное подпадание под чье-либо влияние и отсутствие собственных прочных взглядов.

Чего нельзя было отрицать в Айвазовском — это его любвеобильного сердца и безукоризненного отношения к ближним. Дом его служил постоянным пристанищем для всякого, и сановный вельможа с большой неохотой подавал там свои два пальца „шокировавшему" его бедняку. Особенно ярко проявлялась в нем любовь ко всему феодосийскому, к горожанам и к городу. Известны его постоянные хлопоты о Феодосии, которой он дал порт и железную дорогу, воду, мужскую гимназию, музей, собор, памятник и пр. Не удивительно, что в родном городе он был настоящим некоронованным царьком, и беспрекословное подчинение во всех областях жизни, слепое повиновение жителей и безапелляционность его вызывались там не стимулами страха, а истинным преклонением пред редким гражданским расположением его к Феодосии.

Убаюкиваемый царскими почестями в Феодосии, щедро одаряемый царскими милостями в течение четырех пережитых им царствований, не оставляемый горячим расположением широких масс, мирно почил этот художник - миллионер - царедворец на закате своих дней, одаренный почти всеми дарами жизни, в чине действительного тайного советника, с коллекцией орденов почти всего мира и славой, укрепленной во всех странах света. И наиболее ярким афоризмом, служащим всегда для характеристики его необыкновенной фортуны, недаром берут следующее его характернейшее откровение: „Грешно мне было бы жаловаться; особенно тяжких страданий в жизни моей я не испытывал. А если что и было, то прошло слишком давно, чтобы о том вспоминать".

В Феодосии память о великом маринисте сохранена до настоящего времени довольно полно. Почти все достопримечательности города позднейшего периода связаны так или иначе с этим именем. Украшением города служит его картинная галерея, прекратившая свою деятельность из-за военных событий. Музей древностей обзавелся собственным зданием только благодаря Ивану Константиновичу, устроившему в 1871 г. на т. наз. Митридатской горке это красивейшее в городе и стильное здание. Им же сооружены: часовня в память ген. П. С. Котляревского, памятник-фонтан в честь своего покровителя, б. Феодосийского градоначальника А. И. Казначеева (1886 г.), популярный фонтан Айвазовского (1888 г.). В честь жены его, в ознаменование дара 50 тыс. ведер воды, городом сооружен на бульваре бюст „Доброму гению" (1890 г.).

В армянской церкви св. Георгия красуются и ныне картины-иконы кисти Айвазовского (Погребен он там же, во дворе, при чем на саркофаге помещено оригинальное армянское изречение: „родившись смертным, оставил бессмертную память"). Картины его кисти имеются также в армяно-григорианской церкви св. Михаила и Гавриила Архангелов, а также в православном Александро-Невском соборе (громадная картина — икона „Хождение Спасителя на водах").

С именем его связана и существующая ныне мужская гимназия, в коей он долгое время состоял поч. попечителем (Брат его архиепископ Гавриил, реставрировавший древнюю армянскую церковь св. Иоакима и Анны, в 1865 г., — основал в 1858 г. другое средне-учебное заведение — Халибовское училище, здание которого существует и ныне).

Упомянем также о работах, произведенных по инициативе Айвазовского в 1849 г. на горке в районе дачи Ольшевской. Там раскопками обнаружен был целый ряд предметов древнегреческого периода, как напр. эллинский меч, ожерелье и др. ценные экземпляры, находящиеся в Эрмитаже. Кроме того, конечно, имя Айвазовского заставляет вспоминать о себе почти на каждом шагу, т. к. именем его названы: улица, бульвар, школа, амбулатория (в Ст. Крыму) и пр.

Образовавшийся в Феодосии еще в 1900 г. комитет по сооружению памятника Ивану Константиновичу предполагал обставить празднование 100 летней годовщины со дня рождения художника самым торжественным образом. Предполагается осуществить эту программу по окончании войны, когда наступят более удобные для этого времена, и когда установится некоторое спокойствие. Принципиально комитетом одобрена следующая программа, выработанная секретарем В. Д. Гейманом. Именем Айвазовского будут наименованы: мужская гимназия, набережная, улица, издана будет биография, при чем получено разрешение на перепечатку известной биографии, написанной со слов художника г. Каратыгиным и помещенной в „Русской Старине" за 1877 и 78 годы. Доклады о жизни и деятельности художника обещаны душеприказчиком его С. С. Крымом, худож. критиком М. А. Волошиным, составляющим монографию о нем по поручению директора Третьяковской галереи Игоря Грабаря[2] и друг. Принципиально постановлено учредить музей Айвазовского, для коего наследниками обещаны ценные экспонаты из домашних коллекций. Начато составление списка всех картин Айвазовского, составление копий и снимков с них и пр.

Памятник будет открыт по окончании войны, при чем скульптурные работы выполнены уже скульптором И. Н. Гинцбургом. Необходимые для этой цели суммы составились из 6 тыс. руб., собранных путем всероссийской подписки, и из ассигнований города (2 тыс. руб. , земства (губернское — 500 руб., уездное - 1 тыс. руб.) и пр. Принятая и думой, эта программа из-за революционных событий была затем отложена, и решено пока ознаменовать день юбилея простой панихидой на могиле художника. Полное чествование по вышеприведенной программе предположено осуществить в первый же удобный момент.

В. Гейман.
ИТУАК Т.55  стр. 192

---

[1] По другим данным, это сделал правитель канцелярии Казначеева Славинский.

[2] Предполагал принять участие в этом чествовании и друг Айвазовского покойный Л. П. Колли.